Memory LaneНа протяжении всей недели — предшествовавшей ограблению Дийкстры, шпионы Менге неустанно работали на своего безжалостного кардинала. Каждый день ему приносили доклады об участниках будущего ограбления, о чародейках и алхимиках, иногда о нелюдях, уличённых в различных преступлениях, все отчеты, так или иначе, попадали к нему стол. День ото дня проводил он казни во славу вечного огня и короля Радовида. Сжигал на кострах тех несчастных, что были уличены в колдовстве и занятиях тайными искусствами, а всё имущество у тех кого подвергали экзекуции – Калеб изымал себе и делил между своими охотниками на колдуний. Теже, подобно разбойным пиратам радовались любой добыче, что сулила хорошую прибыль, даже не задумываясь о том, что рано или поздно в городе появится ведьмак, который огнём и мечом напомнит им о понятиях чести и достоинства, отправив многих из них, за предыдущие прегрешения — на тот свет. Но до той поры общество в Новиграде все ещё разлагалось, о ведьмаках если и говорили, то только шёпотом в домике покойного графа Хенкеля и в борделе Шалфей и Розмарин.
В один из рутинных дней, когда Менге принесли очередной список заключённых Оксенфуртской тюрьмы подлежащих казни – к нему зашёл никто иной, как сам король Радовид Свирепый. В отличии от Нильфгаарда – высшие чины состоящие на службе в Редании (к коим относился Менге) — не обязаны были кланятся своему правителю.Поэтому кардинал ограничился лишь уставным приветствием:
«Здраствуйте ваше высочество, по какому вопросу вы решили заглянуть в мои скромные владения?»
«Оставь эти формальности, они не уместны. Ты добыл сведения о Филиппе – о которых я тебя просил?» — говорил король с ноткой суровости в голосе.
«Да, мне удалось узнать, что она скрывается в древних эльфских руинах на востоке «ничейных земель» и мы уже собираем карательный отряд, ваше превосходительство.» — отвечал Менге.
«Чудесно, жду не дождусь когда собственными руками перережу ей горло, а затем насажу на кол в центре Оксенфурта, её смерть будет столь же медленной, сколь мои поиски этой мерзкой скотины» — гневно рассуждал Радовид.
«Ко мне также приходил один из ваших протеже, мой господин. Ублюдок Младший, просил меня организовать слежку за бандой грабителей которые собираются напасть на хранилище Сиги Ройвена, расположенное под Новиградскими банями.»- говорил ему кардинал – «а в обмен предлагал мне часть сворованной казны, в качестве платы за мои услуги».
«Я ценю твою честность Калеб и я надеюсь, ты согласился с его условиями?» — вопрошал Радовид с удивлением на лице.
«Конечно, я решил что будет уместнее если часть этих денег уйдёт на благо вашей короны и процветания нашего государства. Себе же я оставлю лишь скромную половину того, что было условлено между мной и Ублюдком.» — сказал Менге
«И с чего вдруг такая щедрость? Если надеешься на повышение до иерарха, то можешь на это даже не рассчитывать, меня вполне устраивает нынешней Хеммельфарт… Кстати что ты собираешься делать с теми кто похитит казну, когда они окажутся в тюремных застенках? я надеюсь ты уже запланировал для них показательную казнь в Новиграде?» — любознательничал Король
«О, это будет просто потрясающе. Я велю собрать самый гигантский костёр который кметы когда либо видели, а затем мы очистим их бренные души от греха» — мечтательно изъявлялся кардинал
«Хорошо, пожалуй за твою исключительную проницательность я оставлю тебе 50% казны, а остальное заберу себе… скоро мне понадобятся деньги, но тратить их на военные нужды я не вижу смысла, а вот подкупить оппозицию этого недотёпы Эмгыра… готов поспорить старый хлыч даже не поймёт что произошло, когда они лишат его жизни. А я стану ещё на шаг ближе к тому чтобы стать единоличным правителем севера и тогда даже сам Нильгфаард – падёт к моим ногам.» — Праздно восклицал Радовид, а душу его переполняло ликование.
«Замечательный план, ваше превосходительство, в таком случае я могу рассчитывать на содействие вашей тайной разведки в поисках преступников в Новиграде?» — вопрошал Менге
«Я отряжу тебе своих лучших людей и стражников, а если ты что-то захочешь мне передать – разыщи Ямурлака, он мой доверенный агент в Оксенфурте и ещё никогда меня не подводил. Можешь передавать всю информацию об ограблении ему и незабудь про Эйльхарт, я хочу чтобы ты достал мне её из под земли, но вызнал где она и что планирует, а ещё лучше – найди её и приведи ко мне, дальше с ней я разберусь сам.» — отвечал король, кладя на стол записку с позывными своих шпионов и о том как их разыскать.
«Слушаюсь, ваша светлость! Можете на меня положится, всё будет сделано в лучшем виде.» — отвечал Менге
И уже выходя Радовид добавил: «Мою долю потом передашь через агента, пускай оценят её в кронах и уложат на счёт в банке вивальде, ключ от ячейки отдашь Ямурлаку.»
На этом разговор был закончен, правитель Редании покинул стены казарм Охотников. И направился в своё привычное убежище – на борт галеры пришвартованной в порту Оксенфурта. Калеб же решил этот день посвятить организации экзекуции для Калькштейна, доклад о котором лежал на его столе.Из него Менге узнал, что этот алхимик продавал взрывчатое вещество нашему (другу) Лютику к тому же в этом докладе присутствовали сноски о неоднократных коррупционных действиях бывшего учёного, направленных на подкуп местных стражников, осуществлявших контроль за торговлей и ремесленничеством в городе.
Тогда Менге пришла в голову мысль – как убить двух зайцев одним разом, во первых дать понять грабителям Лютика, что он не намерен давать им спуску за украденный накануне делижанс, во вторых обезопасить себя в дальнейшем от пиротехники безумного учённого, который будет представлять абсолютную угрозу, как для города так и для него самого. Но не сомневайтесь, Калькштейн тогда уже знал что рано или поздно к нему заявятся охотники за колдуньями, поэтому специально на этот случай изобрёл такую пиротехническую установку, которая бы в случае его смерти размещала бы на небе надпись весьма ироничного характера. Так или иначе от гнева Менге это его едва ли спасло. Нагрянувшие к нему охотники, вместе с кардиналом – разнесли всю его великолепную лабораторию в пух и прах. Пока Калеб стоял на входе и следил за тем чтобы старик не сбежал — охотники зачищали лабораторию Калькштейна. Алхимик сперва сопротивлялся пытаясь забрасывать фосфорными бомбочками – нападавших, но один арбалетчик ранил его в ногу когда вламывался в дверь и истекающий кровью старичок обессилив от сопротивления оказанного своим обидчикам – просто сдался на милость судьбы. К сожалению судьба обошлась с ним жестоко, за долгие годы служения на благо Темерии, а затем и вольного города, его решено было сжечь на костре по обвинению в продаже волшебных устройств, способных нанести вред горожанам и существовавшему миропорядку.
После завершения облавы, из дома алхимика – вышли двое охотников, один из них поспешил заверить Менге в том, что им удалось разобраться с учёным:
«Он швырял в нас какими-то бомбочками, но мой приятель Джо его уже подстрелил, старикашка ещё трепыхается так что до казни наверное доживёт, если хотите я могу его лично доставить на главную площадь города — на своей кобыле…»
«Да,тащите его на костёр да поскорее, у меня ещё полно важных дел на сегодня» — ворчливо отрезал кардинал.
В тот день когда был схвачен Калькштейн – Менге даже особо не тянул с казнью. Бедного старичка схватили под руки, закинули на лошадь – словно мешок с зерном и этапировали к кострам Новиграда. Поглазеть на казнь — собралось немало народу, многие, в том числе сам Элихаль присутствовали на ней, была там и Трисс Меригольд скрывавшаяся за образовавшейся толпой под капюшоном своего нового кожаного костюма с алыми рукавами и синим жакетом накинутым поверх него. Лютика на тот момент в городе не было, он отлучался по делам в Оксенфурт вместе с Цири.
Они хотели убедить Младшего в том, что казна уже совсем скоро окажется у них, никто (включая самого Ублюдка) — тогда даже не подозревал о готовящемся срыве ограбления. Цири оставила у младшего свой филактерий т.к. до последнего верила Лютику (предложившего эту затею с грабежом) и не думала, что младший в итоге их обманет. Возвращаясь к казни:
Менге вёл себя как всегда строго и вызывающе, размахивая руками, он сперва пояснил всем собравшемся за что этого старика хотят казнить, затем начал свою пламенную речь: «Верные жители Новиграда! Мы собрались здесь, чтобы навсегда изгнать демонов из нашего города! Зло, что они причиняли нам своими хитроумными магическими изобретениями – должно получить заслуженное наказание!» и подбрасывая факел к костру, продолжал – «Огонь очистит их души, освободит их от страданий, а нас от их проказы! Да защитит нас пламя вечного огня»
После этого лишь стоны старика звучали в такт словам безумного кардинала. Огонь разгорался всё сильнее и когда дошёл до тела, внезапно произошёл взрыв, от которого Менге аж подпрыгнул как ошпаренный. Это взорвался фейерверк Калькштейна припрятанный в подкладке камзола. Сперва вокруг костра забегали огненные языки пламени напоминавшие зверей, а затем они разорвались с хлопком похожим похожим на выстрел и поднялись в воздух. Там огоньки сложились в надпись «Радовид – старая курва». Народ ликовал от такого завораживающего глаз – действия. Некоторые смеялись, поминая Радовида – безумцем. А охотники за колдуньями в это время поспешили разогнать разбушевавшуюся толпу, по приказу Менге. Гневу кардинала – не было предела. Он навешал тумаков одному из стражников который вёз алхимика на экзекуцию, а другим приказал впредь досматривать тщательнее — каждого кто отправляется на костёр.
Трисс следившая за экзекуцией Менге со стороны, сперва с грустью смотрела на обугелнное тело ушедшего из жизни алхимика, а затем лишь мило хихикала над выходками разъярённого от кардинала, который не мог сдержать ярости, виня своих сподручных — в появлении этой постыдной надписи в небе. На тот момент она могла лишь мечтать, что когда нибудь ей выпадет шанс отомстить кардиналу за все загубленные им жизни. Элихаль – знавший сожжённого лично — не мог сдержать слёз, смерть великого Калькштейна оборвалась прямо на его глазах и так быстро… Многие из сочувствующих в тот момент желали лучшей участи для казнённого. Но никто не смел открыто высказывать свои мысли, потому как боялись накличить на себя храмовую стражу, которая бы быстро придумала в чём обвинить первого же схваченного в толпе – оратора. После окончания казни, к Менге подошёл один из охотников и передал ему записку от Радовида — о том, что Эмгыр наконец-то согласился обменять Фрингилью Виго схваченную пару дней назад на пути к Вызиме, на Шеалу де Тансервиль – что была на тот момент в императорских застенках. Прочтя письмо — кардинал приказал стражникам отправлятся в Оксенфурт и подготовить всё необходимое для проведения честного обмена. А когда чародейка будет готова к выдаче – сопроводить её под конвоем к линии фронта и проследить чтобы Нильфгаардцы исполнили свою часть условий. Шеала мало кого интересовала на тот момент, но Менге надеялся, что она хотя бы временно заменит Радовиду – Филиппу, а значит у него будет больше свободного времени чтобы занятся другими более важными делами, такими как ловля грабителей казны Сиги Ройвена. На этом день подходил к концу, все горожане присутствовавшие на казни расходились по домам, а Менге решил навестить Ямурлака, как и было условлено с Радовидом.
Перед встречей со шпионом Калеб должен был оставить свою священную книгу в тайнике алтаря Вечного огня, который был расположен на юго-западе обрезков. Король перед уходом оставил записку на столе кардинала в которой были подробные инструкции о том как связаться с его агентом, было там также описано и то, что шпион, получив опозновательный сигнал – явится лишь на следующее утро, а условленным местом встречи должна была стать изба в Застенье, что в квартале нелюдей. После того как кардинал произвёл все указанные в записке действия для вызова шпиона на обсуждение грядущего ограбления, он отправился обратно в свои покои в одном из домов на храмовом острове и лёг спать.
